Журнал Союзное государство
№ 54 (сентябрь 2011 г.)

Двадцать лет после путча

В августе 1991 года в Москве произошли события, которые тогда многие называли «великой демократической революцией».
Сотни тысяч людей вышли на улицы города под российским флагом, искренне веря, что начинается новая, светлая страница в истории нашего государства, что мы будем жить в мире свободы и процветания.

В августе 2011 года уставшая от жары Москва практически не заметила годовщину путча – лишь несколько сотен человек пришли на место тех событий, а в День российского флага вообще не было никаких памятных мероприятий.

Только на страницах газет и на телевидении немного пошумели о том, что и как было двадцать лет назад, кто был прав и кто виноват и каким путем пошел бы Советский Союз, если бы итог августа 1991 года был иным. Но и эти дискуссии были во многом просто данью дате, а не стремлением разобраться в сути вопроса.

Наверное, это связано прежде всего с тем, что, как сказал один из опрошенных на улицах города москвичей, «в 1991 году мы получили рево- люцию национального разочарования».

Думается, что слово «разочарование» является ключевым в понимании того, почему сегодня в об- ществе идет серьезная переоценка тех августовских дней и – особенно – того, что последовало за ними.

Ведь сейчас почти половина россиян считают, что август 1991 года не принес им ничего хорошего и что, может быть, ГКЧП мог бы стабилизировать положение в уже находящемся в глубоком кризисе Советском Союзе. И тридцать процентов москвичей говорят о том, что они не вышли бы на улицы города тогда, если бы знали, к каким последствиям приведет «демократическая революция».

Не вдаваясь в детали истории, которую, как известно, изменить нельзя, стоит все же посмо- треть, в чем причина такого поворота в общественном мнении и почему сегодня это чувство разочарования гораздо сильнее патриотических настроений.

Прежде всего стоит задуматься над тем, что мы выиграли и что потеряли.

Среди первого, безусловно, новое качество личных и общественных свобод – возможность открыто высказывать свое мнение, издавать независимые журналы и газеты, вступать в ту или иную партию, свободно ездить за рубеж без решений парткомов, распоряжаться своей собственностью и т.д.

Когда-то эти свободы казались самым глав- ным для миллионов советских граждан, но потом выяснилось, что «свободу на хлеб не намажешь» и что за все придется платить совсем иную цену.

А что же потеряли? Здесь список гораздо внушительнее.

Прежде всего, мы действительно потеряли великую страну – Советский Союз, который, при всех его очевидных проблемах, был одним из важнейших государств мира, определявших со всех точек зрения – политической, экономической, технологической – развитие человечества в целом. И никому никогда не удастся перечеркнуть сделанное в советское время. От индустриализа- ции и первого полета человека в космос до Победы в Великой Отечественной войне.

Вопрос даже не столько в физической потере страны в ее прежних государственных границах, сколько в потере чувства великой Родины, которой миллионы людей гордились совершенно искренне и по праву.

Сегодня ситуация совсем иная, и связана она прежде всего с тем, что происходящее в России пока не дает особых поводов радоваться за страну. Не случайно более 20% молодежи в возрасте до 25 лет, то есть «чисто российское поколение», считают одной из своих главных жизненных целей уехать из России как из страны «без перспективы».

Мы во многом потеряли огромный промышленный потенциал, который растащили по национальным квартиркам, где в большинстве случаев он просто умер. Мы серьезно ослабили позиции в науке и образовании (достаточно сказать, что наш Московский государственный университет, давший миру блестящих ученых и практиков, даже не входит сегодня в сто лучших высших учебных заведений мира). Не буду говорить об армии и обороноспособности – здесь также все предельно ясно.

И, по сути дела, мы практически только проедаем то, что было создано в Советском Союзе. Электростанции и нефтепроводы. Металлургические комбинаты и железные дороги. На палцах можно пересчитать новые промышленные предприятия, которые были введены в строй за последние двадцать лет. А катастрофы последних месяцев еще раз показывают, что запас «совет- ской прочности» просто подходит к концу.

Но, наверное, самой главной потерей про- шедших десятилетий стала потеря веры – веры в государство, веры в справедливость, веры в воз- можность лучшей жизни для себя и своих детей. Не случайно одним из главных слов политическо- го лексикона сегодня является «коррупция». Люди понимают, что и как движет многим в российском государстве.

Вот эта потеря веры, потеря духовности стала основой для разрушения присущих нам духовных и исторических ценностей, для формирования пра- вового нигилизма. Люди, оглядываясь в советское прошлое (конечно, при определенной идеализации многого), говорят прежде всего о том, что разруши- лось собственно общество с его системой внутрен- них связей, что практически полностью утрачено чувство защищенности и надежности жизни.

Рост национализма и экстремизма, теракты и насилие – все это прямое следствие того, каким путем развивалось российское общество в послед- ние десятилетия.

Ведь за прошедшие двадцать лет так и не сформировалась, несмотря на все попытки, новая идеология, которая стала бы стержневым элемен- том российского государства. И в силу этого во многом так сложно добиться национального еди- нения не только в дни национальных праздников, но и просто в повседневной жизни.

На мой взгляд, основной проблемой сегод- няшнего российского государства является как раз именно то, что ему все же нечего предложить граж- данам в качестве альтернативы советской истории, показать свои достижения и результаты. Ведь для миллионов россиян сегодня сравнение с советским временем отнюдь не в пользу настоящего.

Почему так произошло?
Прежде всего потому, что в августе 1991 года мы больше жили иллюзиями и слабо представляли себе, что и как делать. Тогда казалось, что слова «свобода» и «рынок» могут за короткое время изменить жизнь кардинально, сделать все «как в Европе». Переход в новое состояние страны ока- зался не просто болезненным для нее, а во многом и смертельным для целых секторов экономики и социальной жизни. Да и демографические данные неумолимо свидетельствуют: страна теряет как минимум миллион граждан каждый год и через несколько десятилетий по числу жителей может оказаться не больше Германии.

Но! История нашей страны в XX веке дает нам достаточно оснований говорить о том, что при определенных условиях есть все возможности для национальной мобилизации, для сплочения, и не только в трудные и трагические минуты.

Понимание того, что необходимо в максимально возможной степени преодолевать последствия, пришло к российской политической элите уже через несколько лет. И первым действительно практическим шагом в этом направлении стало создание Союзного государства Беларуси и России, которое предопределило весь характер и направленность интеграционных процессов на постсоветской территории.

Формирование Таможенного союза России, Беларуси и Казахстана, выход на перспективу Единого экономического пространства, открытого и для других государств, – это действительно тот путь, который позволяет, сохраняя многое из потенциала советского периода, одновременно выстраивать интеграционные отношения на современной основе, обеспечивая прежде всего самое тесное взаимодействие экономик наших государств, облегчая гуманитарные связи и контакты, расширяя возможности для знакомства с историей и культурой каждой из стран.

И это дает серьезный повод для того, чтобы с оптимизмом взглянуть в будущее. Но для достижения конечного желаемого результата еще предстоит серьезная работа как на уровне исполнительной, так и, особенно, на уровне законодательной власти наших стран.

Иван Макушок